Итак, в прошлый раз мы остановились на том, что в мире и почти всегда в согласии (за исключением разных острых моментов истории) в России фактически живут два народа: небольшой, но очень напористый народ, ориентирующийся на Запад, и большой народ, к Западу относящийся индифферентно.
В последнее время — в связи с событиями на Украине и присоединением Крыма — противоречия между этими двумя народами стали очень заметными и привлекли к себе всеобщее внимание. Опять заговорили о пятой колонне... В этой связи очень важно понимать, как же именно расположилась пятая колонна в стране и в головах граждан России. Вот, например, на рис. III-1 можно видеть, что прозападные настроения более свойственны молодым гражданам (или что молодые граждане более подвержены «тлетворному влиянию», как говорили прежде, Запада).
Рисунок III-1. Значения Индекса «Стремление на Запад» в зависимости от возраста респондентов
Отдельно хочется обратить внимание на то, что **во** **всех возрастных** **группах** значения индекса серьезно отрицательны, хотя отличаются друг от друга статистически очень значительно. Это связано с тем, что безоговорочных любителей Запада в России все же мало (максимум 7 %, как мы уже говорили), они распылены между разными социально-демографическими группами и ни в одной из них не могут создать видимого перевеса мнений в свою сторону. Однако по значению индекса можно видеть, в какой группе представителей пятой колонны больше. И таки да — среди молодежи их больше всего.
Но не стоит сразу делать панический вывод, раз среди молодых много западников, то вот, пройдет еще пара десятилетий, и у нас все станут западниками. Судя по всему, закономерность не такова: существенная часть людей, в молодости настроенные прозападно, по мере взросления и набора жизненного опыта меняют свои оценки и «превращаются» в антизападников. А на их место приходят новые молодые западники. Конечно, не все с возрастом вливаются в ряды большинства, но всё же тенденция такая есть и она очень заметна. Вероятно, западничество — это такая своего рода детская болезнь. Которая связана с широко известным большим, чем у взрослых, радикализмом и стремлением к новому.
Но если зависимость индекса прозападности от возраста очевидно существует и очень заметна, то зависимости прозападности от уровня образования практически не выявлено — см. рис. III-2.
Рисунок III-2. Значения Индекса «Стремление на Запад» в зависимости от образования респондентов
В первый момент это чрезвычайно удивляет. Поскольку из опыта кажется, что пятая колонна состоит в основном из «интеллигенции», а интеллигенция — это высшее образование, то интуитивно ожидаешь, что вместе с ростом уровня образования будет расти и прозападность. Но по данным нашего опроса такой зависимости нет! Это значит, что «кажется» нам неправильно. Пятая колонна состоит не из одной только «интеллигенции», а повышение уровня образования не приводит автоматически к развороту лицом к Европе и противоположной частью тела — к России. А те колебания значений индекса, которые можно видеть на **_рис. III-2_**, определяются, конечно же, возрастом. Группа с незаконченным высшим образованием — это по преимуществу студенты, то есть молодежь, группа с неполным средним образованием включает много школьников старших классов, то есть опять же молодежь.
Очень интересно было узнать, как обстоят дела с прозападностью/антизападностью в отдельных регионах Российской Федерации, то есть какова концентрация пятой колонны в разных регионах — см. рис. III-3.
Рисунок III-3. Значения Индекса «Стремление на Запад» в группах респондентов, проживающих в различных регионах Российской Федерации и за рубежом (упорядочено по убыванию значения индекса).
Регионы, оказавшиеся в верхней части таблицы, можно условно считать «прозападно настроенными». Нет ничего удивительного, что среди них оказались обе столицы — Москва и Петербург. Пятая колонна вообще, как известно, имеет непреодолимую тягу к столицам, потому что именно там возможно найти покупателя на ее услуги. Другое дело — Пермский край. Возможно, относительно большое количество западников в ней объясняется, во-первых, тем, что Пермь — это студенческий город (то есть опять же возрастом респондентов), этим же можно объяснить и присутствие в верхней части списка Томской области, поскольку Томск — тоже очень студенческий город. А возможно, во-вторых, что на Пермский край оказала-таки воздействие многолетняя подрывная деятельность г-на Гельмана. А вот причины, по которым среди «прозападных» оказались такие регионы, как Калмыкия, Мордовия и Магаданская область, сходу в голову не приходят и, конечно, требуют специального изучения.
Очень ясно прослеживается зависимость силы притяжения Запада от отношения к религии — см. рис. III-4.
Рисунок III-4. Значения Индекса «Стремление на Запад» у верующих и неверующих
Очевидно, что вера (неважно, в какого бога: в группу «верующие» объединены и православные, и мусульмане, и иудеи, и протестанты всех видов, и буддисты) как-то не способствует особой любви к Западу. Во всяком случае, среди верующих западников меньше всего. А больше всего — среди неверующих, то есть среди атеистов. Вероятно, то наступление на традиционные ценности и на религию вообще, которое в последние десятилетия ведет Запад, очень хорошо чувствуется гражданами России. И, соответственно, производит особо отталкивающее впечатление на верующих и совсем не такое отталкивающее — на людей неверующих или не воцерковленных.
Так же явно, как и от веры, прозападность зависит от того, к какому социальному слою относят себя опрошенные — см. рис. III-5.
Рисунок III-5. Значения Индекса «Стремление на Запад» в группах респондентов, отнесших себя к различным социальным слоям
Из рисунка хорошо видно, что чем больше человек ассоциирует себя с элитой (которая у нас в опросе называется «высшим социальным слоем»), тем более он прозападный. Возникает даже вопрос: а что именно в таком случае люди считают элитой? И подозрение: может быть, «высший социальный слой» — это просто западники, причем не столько по убеждениям, сколько по возможностям реально жить на Западе или хотя бы «как на Западе»? Нет, в принципе ничего удивительного: нас еще в школе учили, что к национальному предательству больше всего склонны именно элиты, но чтоб это было так заметно по результатам многотысячного опроса... Но что есть — то есть. Зафиксируем: чем выше человек оценивает свой социальный статус, тем более прозападные позиции он занимает. Что не может не тревожить. Потому что если субъективные представления людей хоть частично соответствуют их объективному положению в обществе (а обычно соответствуют), то, значит, элита наша — того... Впрочем, это не новость, конечно.
Выводы о тонких взаимоотношениях элиты и Запада полностью подтверждаются данными о связи желания бытьиспанцем ориентации на Запад с доходом респондентов — как объективным (в январе текущего года), так и «субъективным» (по самооценке респондентов) — см. рис. III-6 и III-7.
Рисунок III-6. Значения Индекса «Стремление на Запад» в зависимости от доходаРисунок III-7. Значения Индекса «Стремление на Запад» в зависимости от «субъективного дохода»
Можно видеть, что чем выше доходы респондентов — и реальные, и по отношению к среднему по стране уровню доходов — тем сильнее выражена ориентация в сторону Запада, а чем меньше доходы — тем в большей степени выражена антизападность. То есть «много денег» и прозападность — близнецы-братья. Даже не знаю... возникает ощущение, что деньги и прозападность — это какие-то сообщающиеся сосуды: деньги прибывают — выдавливают собой «любовь к отеческим гробам» и ее место занимает любовь к Западу, а когда деньги тают — возвращается антизападность, выдавливая Запад из человека.
Механизм этой зависимости более-менее понятен. Деньги — это возможности для потребления. А наилучшие возможности для потребления — на Западе. Поэтому, видимо, люди с деньгами начинают как бы примериваться к Западу, прислушиваться к нему, начинают «лучше его понимать». И в результате сдвигаются в его сторону ценностно. То есть как бы «мимикрируют» под Запад. Интересно было бы отдельно исследовать, что происходит, когда деньги у ранее обеспеченных людей исчезают — дрейфуют ли они в ценностном плане обратно или остаются западниками-бессребрениками?
Наш «любимый» и много раз уже анализировавшийся вопрос № 17 — о том, надо ли менять российские законы только потому, что они изменились на Западе, может служить как бы проверочным по отношению к индексу «Стремление на Запад»: в индекс он не входил, но по если наш индекс что-то значит, то корреляция с ответами на вопрос № 17 должна быть очень высока. Так и есть — см. рис. III-8.
Рисунок III-8. Значения Индекса «Стремление на Запад» в зависимости от ответов на вопрос № 17: «Как Вы думаете, должно ли российское законодательство меняться только потому, что соответствующие изменения произошли в Европе или Америке?»
Хорошо видимая на **_рис. III-8_** зависимость подтверждает, что индекс «Стремление на Запад» имеет именно тот смысл, который мы в него вкладывали. Мы видим, что среднее значение индекса у людей, готовых «лечь» под Запад добровольно и даже в инициативном порядке, практически в три раза больше, чем среднее значение индекса у тех, кто вообще не рассматривает Запад как пример для подражания (во всяком случае — в сфере законодательства).
Такая же сильная корреляция индекса «Стремление на Запад» с вопросом № 18 — о допустимости диктата международных организаций — см. рис. III-9. Даже комментировать неинтересно.
Рисунок III-9. Значения Индекса «Стремление на Запад» в зависимости от ответов на вопрос № 18: «Как Вы считаете, могут ли международные организации, такие как ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения), ЮНИСЕФ (Международный детский фонд), ООН (Организация Объединенных Наций) и другие, требовать от России изменений в законодательстве о семье и детстве?»
Ну вот, теперь, когда мы более-менее познакомились с особенностями состава и мнений наших двух пока дружественных «народов», мы можем посмотреть, что думают эти «народы» (в среднем) относительно различных законодательных нововведений, которые очень хочет учинить у нас Запад, чтобы мы последовали за ним по пути морального разложения и общего упадка нравов. К сожалению, привести распределения по всем вопросам не удастся — это заняло бы слишком много места. Но особенно показательные вопросы мы всё же приведем. Но комментировать не будем — читатели сами смогут увидеть всё, что нужно.
Рисунок III-10. Распределение ответов на вопрос № 14.1 — об отношении к «закону», разрешающему однополые браки и уравнивающему однополые семьи с обычнымиРисунок III-11. Распределение ответов на вопрос № 14.5 — об отношении к «закону», разрешающему добровольные сексуальные отношения с несовершеннолетними с 14 летРисунок III-12. Распределение ответов на вопрос № 14.8 — об отношении к «закону», разрешающему эвтаназию (медицинская помощь в уходе из жизни для больных людей — по их желанию)Рисунок III-13. Распределение ответов на вопрос № 14.11 — об отношении к «закону», устанавливающему уголовную ответственность за намеренные и непреднамеренные утечку и распространение любых сведений о детях и семьях, в том числе сведений медицинского, экономического и психологического характераРисунок III-14. Распределение ответов на вопрос № 14.16 — об отношении к «закону» об обязательном включении в программу школьного образования занятий по сексуальному просвещениюРисунок III-15. Распределение ответов на вопрос № 14.28 — об отношении к «закону» о суверенитете семьи в вопросах воспитания и образования детей, передачи им семейных традиций и представлений, включая религиозное воспитание, устанавливающий уголовную ответственность за воспрепятствование процессу и содержанию семейного воспитанияРисунок III-16. Распределение ответов на вопрос № 14.31 — об отношении к «закону», легализующему (объявляющему законным делом) проституциюРисунок III-17. Распределение ответов на вопрос № 14.39 — об отношении к «закону», требующему изъятия детей из семей с пониженным уровнем жизни (недостаток одежды и/или игрушек, недостаточная жилплощадь, недостаток фруктов в рационе и пр.)
