Летняя школа 2019 года определенно отличалась от предыдущей. И здесь, конечно, справедливо будет заметить, что и всякая школа «Сути времени» отличалась от предшествующих, что всегда происходило нечто новое.

Но дело не в том, что данная школа отличалась улучшенными характеристиками людей, которые чуть прибавили за год по всем направлениям — в интеллектуализме, в культурном уровне, в командном духе, в серьезности, в способности говорить и писать.

Все это очень важно. И то, что произошли изменения, — заметили очень многие из тех, кто был на школе. Но является ли это важнейшими ключевыми показателями? В чем-то действительно да. Но и не только это…

Человек имеет и свою конструкцию, и свой механизм. Но он всегда будет устроен сложнее самого сложного технического изобретения, будь то часовой механизм или сложнейший суперкомпьютер. Человек не сводим к сумме своих навыков и способностей, он им не тождественен. Он обладает еще какими-то внутренними очень глубокими вещами.

Как и все человечество, как и страны, народы, племена имеют свои экстра- и интраистории, так и наше движение имеет свои.

И вот если говорить про интраисторию, то… Садясь писать о Летней школе, я вспоминал о том, что происходило в течение двух недель. И почему-то всякий раз при вспоминании школы вставал образ — то ли с построения на закрытии школы, то ли с похода, то ли еще откуда-то из тех моментов, когда мы стояли в строевых коробках. Мне представлялось, что впереди меня виднеются затылки товарищей, то ли шагающих, то ли стоящих на месте, а впереди развевается красное знамя. И все в очень ярких цветах — насыщенное кислородом голубое небо, ветер, бежевые антиэнцефалитные костюмы, красный цвет полотна.

И вот было непонятно — а почему из всей школы всплывает именно такой образ? Ведь нельзя же сказать, что построение в коробки — самое поразительное из того, что происходило на школе.

Мы смотрели и три спектакля-мистерии, и слушали лекции Сергея Ервандовича, и разговаривали ночами о чем-то интересном — и о делах движения, и о вопросах жизни, и изучали культуру, и многое другое.

Но почему возникал этот образ с построения? Ведь не могло же так врезаться в память что-то, имеющее рядовое или, по крайней мере, не бо́льшее значение, чем все остальное?

Объяснение причин, почему этот образ являлся, а потому значил нечто большее, чем свою непосредственную конкретику, пришло достаточно неожиданно — как это всегда бывает, когда над чем-то ломаешь голову. Я услышал музыку, которая звучала на открытии и закрытии школы, — «Фарандолу» из «Арлезианки» Жоржа Бизе. И вдруг сложился какой-то мысленный пазл.

Что-то произошло за год и продолжало меняться в течение школы с состоянием движения. В смысле какого-то качественного изменения. Может быть, это переход суммы (количества) внешних навыков в какую-то внутреннюю универсалию. И эта универсалия — человеческая универсалия — она как-то связана с командным, коллективистским духом. Может быть, командный дух здесь — не самое верное слово, или, по крайней мере, не исчерпывающее. И уж тем более под командным духом не подразумевается Team building. Но речь идет именно про что-то по-человечески обще-важное.

Федор Михайлович Достоевский, рассуждая о западных социалистах, противопоставлял западный подход объединения людей, основывающийся на разуме и праве личности внутри объединения, — другому принципу. Задаваясь вопросом о том, как же сделать братство, он писал:

«Как же сделать? Сделать никак нельзя, а надо, чтоб оно само собой сделалось, чтоб оно было в натуре, бессознательно в природе всего племени заключалось, одним словом: чтоб было братское, любящее начало — надо любить».

Кажется, что бессознательное в природе племени под названием «Суть времени» как-то, хоть в какой-то степени изменилось в ту сторону, о которой здесь говорит Достоевский. Да, еще много чего не сделано, да, еще во многом — большие проблемы. Но все-таки что-то спаялось.

И здесь, если и впрямь есть небольшой результат — как у всего движения, так и у отдельных товарищей, — не стоит им гордиться. Лучше подумать, как это получилось, чтобы закрепить результат и пойти дальше. Впереди — большие перипетии.